Есть ли в Беларуси фэнтези-арт?

Хозяин вселенной

В минской галерее "Vilnius" 22-марта открылась выставка живописи Сергея Алексеёнка "У начала времён", представляющая такой экзотический для нашей страны и вместе с тем такой популярный в мире жанр как фэнтези-арт. Эта вторая персональная выставка автора, и во второй раз она проходит в этом уютном месте. Я был на первой выставке С. Алексеёнка, которая меня чрезвычайно впечатлила и во многом повлияла на моё дальнейшее увлечение искусством. Несколько лет назад я делал интервью с художником для одного онлайн-издания, ныне почившего. Поскольку данный текст не сохранился даже в кэше поисковиков,считаю своим долгом опубликовать его в своём блоге. 

Популярность стиля фэнтези в современном искусстве трудно переоценить. Практически на каждом компьютере в коллекции обоев для рабочего стола наверняка найдутся репродукции картин Бориса Валеджо или Луиса Ройо. Вместе с тем мало кому известным является тот факт, что и в Минске живет талантливый художник Сергей Алексеенок,  более 10 лет работающий в этом «волшебном» жанре. У мастера за плечами всего одна персональная выставка (не считая текущей), прошедшая в 2003 году и вызвавшая огромный интерес к творчеству никому тогда не известного художника. Несмотря на то, что расцвет фэнтези-арта пришелся на бурную эпоху ‘80-‘90-ых, когда в моде был культуризм, хэви метал и мелкобюджетные хорроры, жанр и сегодня остается актуальным благодаря тем вневременным мифологическим кодам, которые лежат в его основе.

С художником мы встретились у него дома, расположившись в комнате, которая и служит ему мастерской. На небольшом письменном столе установлен мольберт с незаконченной работой, рядом сохнет еще одно только начатое полотно. Миниатюрная палитра, аккуратно сложенные кисти и тюбики с маслом создают впечатление, будто находишься у рабочего места ювелира. Только висящий над столом плакат, демонстрирующий строение мышц человеческого тела, намекает на истинный характер творчества живописца. Сергей показал мне все имеющиеся на руках работы, которых оказалось около 50. Попутно мы беседовали на всевозможные темы, связанные с искусством и не только. За загадочным образом художника-затворника, который сложился в моем представлении из разговоров с посторонними лицами, скрывался простой, достаточно остроумный и несколько импульсивный человек.

Художник Сергей Алексеёнок

– Фэнтези как явление пришло к нам с Запада. Но был же у нас и свой Константин Васильев с его сказочно-былинными сюжетами  –  это ведь тоже почти фэнтези. А не было ли у тебя желания нарисовать что-нибудь славянское?

– Славянское я не так хорошо знаю. Больше люблю Лавкрафта и в таком духе – Говарда, например. У Лавкрафта меня интересует выход на запредельное – те же Старейшие, Йок-Соттот. Что-нибудь останется в голове – рисую. Я вообще конкретно иллюстраций к произведениям не делаю, просто вдохновляюсь. Сейчас вот «Оно» перечитал Стивена Кинга – тоже есть чего позаимствовать. А из славянского что нравиться? Гоголь, допустим: «Страшная месть», «Вий» и т. д. Но в фэнтези – мышцы нарисовал, тряпку нарисовал, а там надо украинский костюм какой-то, орнаменты, чтоб ошибок не наделать. Не нарисуешь же Хому из «Вия», которого Куравлев играет, Шварценеггером. Надо шаровары, рубаха украинская.

– А кроме литературы что еще вдохновляет? Музыка?

– Включишь LED ZEPPELIN какой – и вставляет. Не самому же себе напевать?

– Когда ты начал заниматься именно фэнтези?

– Где-то с 1993 года. А вообще всерьез начал рисовать года с 83-его. Мне как-то попался в советское время журнал «Топ Фото», а там маленькие были или марки, или открытки – не скажешь, что фэнтези, а так фантастика. Потом попался Исачев – на календариках его тогда напечатали – тоже здорово, как он тела прописывает! И начал пробовать-пробовать. Еще читал много. По телевизору  – что там  две программы этих смотреть было? Видеокассета, помню, попалась с Конаном. Впечатлило оформление JUDAS PRIEST, IRON MAIDEN, некоторых альбомов URIAH HEEP. Кто-то натюрморты рисует, кто-то – пейзажи, а я – фэнтези. Фэнтези – это такой жанр, в котором можно делать все, что угодно. Никто не скажет, что такого не бывает.

– Я на днях в библиотеке смотрел каталог Исачева, недавно изданный – впечатляет, там около 500 работ…

– Да, много у него работ было. Там и карандаш, и пастель. И цена у них, говорят, по 600 $ за погонный сантиметр. Но только слишком у Исачева тела, а особенно лица смахивают на то, как в художественных училищах гипсовые бюсты зарисовывают. Слишком рубленные, греческие лица, и тела слишком уж приглаженные. У Валеджо более живое тело.

– Слышал, что у тебя сложная техника рисования. Это лессировка, как я понимаю? Что она представляет из себя в процессе?

– Лессировка заключается в том, что наносишь один слой цвета, ждешь, пока высохнет, затем второй и т. д. Ну вот как рисует Валеджо? Сначала рисунок, потом прописывает красками, типа как карандашом, все эти тона, полутона,  тени, потом акрил сверху мажет – он быстро сохнет. Два часа – и готов фон. Он быстро делает, у него, правда, размеры поменьше. А у меня все маслом: сначала фон, затем силуэт, и ждешь 3-4 дня, пока краска высохнет. И потом постепенно блики наношу, силуэт доделываю, чтобы он живой был, не прожаренный такой, а натуральный. В конце одним тоном все сглаживаю и явные блики делаю – белилами. Короче, долгая техника – где-то месяц картину рисовать. Надо сразу штуки три. А то одну будешь – и получится в год штук 10-12. Маловато. Разные техники бывают: если мазками ляпать вживую, как эти мастера, члены Союза художников, смотреться будет неинтересно. А так приходится все детали вырисовывать. Работы много на самом деле.

– А, вообще, долго ли учился технике?

– Ну да, не сразу. Вначале нужно было прочитать, как это все делается, ну а потом уже пробовать.

– А что, ты считаешь, важнее в искусстве – труд или талант?

– Ну, конечно, много труда. Вот говорят – вдохновение. А вдохновение – это когда придумал идею, и все. А дальше – работай сиди, работай и работай. Может только на завершающем этапе, когда точки-блики всякие нужно расставить, опять творчество начинается. А так все это нудно, скучно, будто гайки какие закручиваешь.

– Я вот знаю, что в России группе АРИЯ художник Лео Хао, который тоже фэнтези рисует, диски оформляет. А к тебе музыканты не обращались, чтобы альбомы оформить?

– Где-то в начале ’90-ых обращалась какая-то группа. Название – не дай Бог никому, что-то типа «Мертвых эксгуматоров». Им надо было альбом оформить, не компакт-диск еще, а аудиокассету. Мои работы тогда на Ленинском проспекте продавались, они усмотрели в них что-то, хоть на продажу я обычно хлам всякий делаю – пейзажи, ну что народ любит. Попросили меня нарисовать, чтоб половина картины была пустыня, половина – лед, и посередине – монстры. Я им один вариант сделал – не понравилось, второй. Так денег и не заплатили. Два каких-то писателя обращались тоже. Когда в ’90-ые книжный бум начался, и стали появляться на прилавках фэнтези, ужасы и прочее, они по мифам Древней Греции взялись что-то писать. Нарисовал им обложку для книги: Геракл с мечом, какой-то монстр выползает. Но книги так и не издали и денег не заплатили. Еще из издательства частного какого-то приходили: мол, собираются выпускать серию любовных романов. Я им говорю: «Ребята, а при чем здесь я? Какие у меня тут любовные романы?» В общем, несерьезные все были предложения.

– А вот твои фэнтези-картины. Кто их покупает? Где их вешают?

– А их не покупают. На продажу я делаю более простые работы: голая баба там, абстракции. У нас же как принято? Что на стену вешают? Хоть ты плохую копию Шишкина сделай, главное, чтобы холст – большой, вода – синяя, лес – зелененький, сосна на переднем плане. Есть во Дворце республики галерея, там висят некоторые мои работы, не фэнтези, а простые – моря и прочее. Показали хозяйке этой галереи другие мои картины, чтобы выставку сделать, она: «О, нет. У нас здесь такие люди бывают». Будто у меня тут порнография какая. А почему нельзя? Потому что с советских времен все это осталось. И до сих пор соцреализм держится во всех этих галереях. А все эти народные художники рисуют одно и то же, один – хуже, другой – лучше.

– А если бы кто-нибудь заинтересовался именно твоими фэнтези-работами, за сколько бы ты их мог продать?

– Я их никогда не продавал и даже не думал об этом. Работы с ними много: возьми кусок тела, возьми от рыбы какой плавники. За сколько ни продавай, оно не окупиться. И особенно смысла нет: на этом не разбогатеешь. Проще сделаю пару таких сюрреалистических картин и продам где-то по 300 $.

– Но должно же время прийти, когда и фентэзи начнут у нас интересоваться?

– Оно пока дойдет… В той же России, в Москве продают. Сатарова, например. Напечатают где-нибудь его работу – сейчас же ее передерут и продают на Арбате.

– Новые картины у тебя не подписаны. Для тебя, я вижу, название картины не принципиально?

– Как в рамы вставлю, тогда и подпишу. Кое-что подпишу. На прошлой выставке мне сотрудники галереи придумывали названия, и некоторые – удачно. А то подпишешь, а кто-то что-нибудь другое увидит. Где я что-то конкретно от себя рисую – подписываю, а, где общечеловеческие ценности – пусть другие называют, у них это лучше получается.

– А позы для героев сам придумываешь или с фотографий берешь?

– Смотрю какой-нибудь журнал – сейчас ведь полно этого – как оно называется? –  глянца. Передрал там что-то где-то: руку от одной, ноги от другой, волосы от третьей. Модель надо, а с головы все это не возьмешь. А потом проверяешь по этому (показывает на атлас мышц человеческого тела) – если качка какого рисуешь. Женщину ведь не будешь делать такую мощную. 

– А люди сами приезжают картины покупать?

– У меня лично никто не покупает – для этого продавец есть. Приезжают к нему люди разные. Ну, на пейзажи и цена копеечная, и покупатель копеечный. Ну а на такие – там сюр какой-нибудь – повыше, хорошо, что есть такие покупатели у нас в Минске. 

– А были ли у тебя покупатели из-за границы?

– За границу берут вот такие работы сюрреалистического плана. Наши тоже берут – крутые, на джипах подъезжают – прямо под знак приехал, вышел: «Сколько?» – и, не торгуясь, забрал. Иностранцы – они хитроватые такие: немцы жадные, вьетнамцы или китайцы не жадные, но бедные. Берут, но торгуются. У меня много таких работ ушло – и в Америку, и во Францию. Берут или наши крутые, или иностранцы. А среднему покупателю, если работяга какой, он этого не понимает, ему бы копию Шишкина. Я пейзаж простой могу за три подхода нарисовать: первый день – подмалевок, второй день – фон основной, третий день – доделываешь все. Но какая работа, такая и цена. За такую картину, в зависимости от размера – 50 баксов или 70. А такие работы хорошие – месяц будешь мучаться, сделаешь какие две штуки и продашь их по 150 баксов. А пейзажей за месяц штук десять можно сделать, причем не напрягаясь, и каждый по 70 баксов продать. Понятно, что выгоднее.

– Вот фэнтези: все эти чудища, мистические образы, чуть ли не галлюцинации какие-то. Это что ж надо принимать, чтобы до такого додуматься?

– Ну, может, под каким наркотиком оно чего-то там и пробивает на идеи. Но спьяну вообще ничего нельзя делать: ни играть ни на чем, ни рисовать. А то говорят, что рок-музыканты пьют. Если бы они пили, они бы так никогда не играли. То же и с рисованием. А ведь люди так вот и думают, благодаря фильмам, книгам, что художник должен выпить обязательно, а потом – творить. А как продаст картину, так с этой картины год целый пьет. Показали бы мне такого.

– Как ты относишься к тому, чтобы снова выставиться, если предложат?

– Если предложат, то – пожалуйста. Пусть люди смотрят. Не для себя же я все это рисую.

 2008 г.